Уникум - Страница 53

— Для допроса, естественно, — ответил за нас троих Леша. — Должен же он следствие вести.

— Об этом я и без твоей подсказки догадался. О чем он спрашивал?

— Да все о том же. Уточнял наши перемещения по пансионату в день убийства Нины, спрашивал, о чем говорили вечером накануне во время застолья. Хотя нет, кое-что новенькое все же прозвучало. Белов попросил описать ссору Варвары с Мироном, а когда я ответил, что дословно не помню, рассказал обо всем сам и спросил, так ли было дело. Довольно точно, надо сказать, все изложил. — И Леша подозрительно покосился на Славок.

Марк и Прошка тоже посмотрели на них с неприязнью, а Генрих растерянно таращился на всех по очереди. Он почуял неладное, но понять причину невесть откуда взявшейся враждебности не мог.

— Это я Белову все рассказала, — поспешила я отвести удар от Славок.

Все, как по команде, уставились на меня.

— Зачем? — спросил Прошка с негодованием.

— Славки вчера доложили Белову о своих разногласиях с Мироном. Белов спросил, не нахожу ли я странным, что они начисто позабыли о ссоре, имевшей место за несколько часов до гибели Полторацкого. Я объяснила, что последовавшие за этой ссорой события вполне оправдывают такую забывчивость. Шпион, естественно, поинтересовался, о каких событиях идет речь.

— Ой, а что за события? — воскликнула Ирочка, глядя на меня округлившимися блестящими глазами.

В глазах Генриха стоял тот же вопрос.

Я медлила с ответом, соображая, нельзя ли от него уклониться, и Марк с Прошкой пришли мне на помощь.

— А о предыдущих девятистах девяносто девяти скандальных сценах, в которых вы с Мироном были главными героями, Белов тебя не расспрашивал? — невозмутимо поинтересовался Марк.

Прошка же поспешил увести разговор в сторону.

— Интересно, — задумчиво сказал он, глядя на Лешу, — почему шпион Белов все пытает нас о наших перемещениях по пансионату? Может, они установили точное время убийства и теперь Белов хочет определить, кто из нас примерно в это время заглядывал к Нине? Если так, то с кого-то из нас подозрения уже сняли. Знать бы, кто остался.

— И не надейся, — отмел Марк предположение Прошки. — Как они могли установить точное время? Ни один из тех, кто заходил к Нинке в палату, не догадался пощупать ей пульс и посмотреть на часы. А даже если бы и догадался, то мы знали бы только, что в тот момент она еще была жива. Вопрос о времени убийства все равно остался бы открытым.

— Но если кто-то — скажем, медсестра или уборщица — заметил бы, как Нина вздохнула или пошевелилась, это уже сузило бы круг подозреваемых. Можно было бы отбросить тех, кто наведывался в медпункт раньше. И потом, они же проводили вскрытие. Мне казалось, в таких случаях время смерти определяют довольно точно.

— Разброс все равно остается, — сказала Татьяна. — Такие показатели, как температура тела или трупное окоченение, зависят от многих факторов, вплоть до индивидуальных особенностей организма. Точнее всего время смерти можно определить, если известно, когда покойный в последний раз ел. Но думаю, после тех злосчастных кур Нина ничего в рот не брала. А никто из нас, когда садился за стол, не смотрел на часы.

— Но даже приблизительное время смерти могло бы прояснить картину. Например, если Нину убили раньше пяти, то мы четверо — я, Марк, Варька и Леша — имеем железное алиби, — бестактно заявил Прошка.

— Значит, смерть наступила позже. Иначе Белов не проявлял бы к нам такого интереса, — заключил Леша.

— Тогда отпадают Ирина и Ярослав, — заметил Славка. — Они приходили в медпункт в районе четырех.

— Не думаю, что они отпадают, — возразила ему жена. — Во-первых, в медпункте было пусто, и убийца мог проскользнуть туда незамеченным в любое время. Ничто не мешало Ирине или Ярославу наведаться к Нине дважды. — При этих словах Ирочка угрожающе приподнялась, и Татьяна поспешно добавила:

— Я вовсе не утверждаю, что так оно и было. Просто следователь не может исключить такую возможность. Во-вторых, разброс времени вполне может составлять два-три часа. В таком случае Нину могли убить, например, в промежуток от трех до шести часов, и ни с одного из нас подозрения снять нельзя.

— Вот паскудное убийство! — в сердцах воскликнул Прошка. — Время неизвестно, мотива нет, улик нет, свидетелей нет, и даже число подозреваемых сократить не удается. Как, интересно, Белов станет выпутываться из этой ситуации?

— Выпутается как-нибудь, — сказал Марк. — Не так уж все безнадежно, как ты представляешь. Мотив, например, наверняка имеется, и свидетели есть — все мы. Я считаю, что причина убийства кроется в каком-то событии, которое произошло здесь, в Крыму. Сами подумайте: если мотив существовал и раньше, зачем убийце было действовать там, где круг подозреваемых очень ограниченный? В Москве Мирон и Нинка общались со многими людьми — наверняка хватало среди них и недоброжелателей, — и затеряться в такой толпе не составило бы труда. Какой смысл дожидаться отъезда? Чтобы сразу попасть под подозрение? И потом никто не предвидел, что мы здесь встретимся. То есть никто из нас пятерых просто не мог планировать убийство заранее. Славки и Татьяна с Ириной в принципе могли, но они не идиоты, чтобы замышлять убийство, зная, что подозреваемых будет всего четверо. Значит, убийца действовал экспромтом. И мы можем понять, что его подтолкнуло к действию, если переберем все события и разговоры, которые произошли при нас.

— Что-то не пойму я твоей логики, Марк, — сказал Ярослав. — Почему ты считаешь, что мотив для убийства появился здесь? Он мог возникнуть много лет назад, а сейчас просто подвернулся удобный случай. Где бы ты стал убивать человека в Москве? Если дома, то круг подозреваемых опять-таки ограниченный. Искать убийцу будут среди лиц, вхожих в дом. Если на улице, то каким образом? Ходить с дубинкой по пятам за жертвой и ждать, пока вас занесет в темную подворотню?